Неточные совпадения
Но
куклы даже в эти годы
Татьяна в руки не брала;
Про вести города, про моды
Беседы
с нею не вела.
И были детские проказы
Ей чужды: страшные рассказы
Зимою в темноте ночей
Пленяли больше сердце ей.
Когда же няня собирала
Для Ольги на широкий луг
Всех маленьких ее подруг,
Она в горелки не
играла,
Ей скучен был и звонкий смех,
И шум их ветреных утех.
В эту минуту, как молния, сверкнуло у ней в памяти прошедшее. «Суд настал! Нельзя
играть в жизнь, как в
куклы! — слышался ей какой-то посторонний голос. — Не шути
с ней — расплатишься!»
Сестра рассказала про детей, что они остались
с бабушкой,
с его матерью и, очень довольная тем, что спор
с ее мужем прекратился, стала рассказывать про то, как ее дети
играют в путешествие, точно так же, как когда-то он
играл с своими двумя
куклами —
с черным арапом и
куклой, называвшейся француженкой.
Это именно
с ним прошлой зимой
играла Женька не то в материнские отношения, не то как в
куклы и совала ему яблочко или пару конфеток на дорогу, когда он уходил из дома терпимости, корчась от стыда.
Бедная слушательница моя часто зевала, напряженно устремив на меня свои прекрасные глазки, и засыпала иногда под мое чтение; тогда я принимался
с ней
играть, строя городки и церкви из чурочек или дома, в которых хозяевами были ее
куклы; самая любимая ее игра была игра «в гости»: мы садились по разным углам, я брал к себе одну или две из ее
кукол,
с которыми приезжал в гости к сестрице, то есть переходил из одного угла в другой.
У Сони была большая
кукла,
с ярко раскрашенным лицом и роскошными льняными волосами, подарок покойной матери. На эту
куклу я возлагал большие надежды и потому, отозвав сестру в боковую аллейку сада, попросил дать мне ее на время. Я так убедительно просил ее об этом, так живо описал ей бедную больную девочку, у которой никогда не было своих игрушек, что Соня, которая сначала только прижимала
куклу к себе, отдала мне ее и обещала в течение двух-трех дней
играть другими игрушками, ничего не упоминая о
кукле.
— Что так, Прасковья Ивановна, почему бы тебе и не сесть у меня? Я от покойного мужа твоего всю жизнь искреннею приязнию пользовалась, а мы
с тобой еще девчонками вместе в
куклы в пансионе
играли.
Прасковья Ивановна была очень довольна, бабушке ее стало сейчас лучше, угодник майор привез ей из Москвы много игрушек и разных гостинцев, гостил у Бактеевой в доме безвыездно, рассыпался перед ней мелким бесом и скоро так привязал к себе девочку, что когда бабушка объявила ей, что он хочет на ней жениться, то она очень обрадовалась и, как совершенное дитя, начала бегать и прыгать по всему дому, объявляя каждому встречному, что «она идет замуж за Михаила Максимовича, что как будет ей весело, что сколько получит она подарков, что она будет
с утра до вечера кататься
с ним на его чудесных рысаках, качаться на самых высоких качелях, петь песни или
играть в
куклы, не маленькие, а большие, которые сами умеют ходить и кланяться…» Вот в каком состоянии находилась голова бедной невесты.
Я
играл с ней в
куклы, строил городки из чурочек, а иногда читывал и растолковывал ей детские сказочки.
Любимым его занятием было вырезывать из бумаги людей
с какими-то необыкновенно узкими талиями и раскрашивать их красками; целые дни он
играл ими, как в
куклы, водил их по лежанке, сажал, заставлял друг другу кланяться и все что-то нашептывал.
На глаза всех этих прекрасных дам я все еще был то же маленькое, неопределенное существо, которое они подчас любили ласкать и
с которым им можно было
играть, как
с маленькой
куклой.
«Что и говорить, думаю, про твоего Митеньку!» А сам, знаете, осматриваю комнату и вижу, что наставлены ящики, чемоданы, пред детьми целый стол игрушек — дорогие, должно быть: колясочки этакие,
куклы на пружинах;
играют они, но, так как старшему-то было года четыре
с небольшим, успели одному гусару уж и голову отвернуть.
Теперь Я человек, как и ты. Ограниченное чувство Моего бытия Я почитаю Моим знанием и уже
с уважением касаюсь собственного носа, когда к тому понуждает надобность: это не просто нос — это аксиома! Теперь Я сам бьющаяся
кукла на театре марионеток, Моя фарфоровая головка поворачивается вправо и влево, мои руки треплются вверх и вниз, Я весел, Я
играю, Я все знаю… кроме того: чья рука дергает Меня за нитку? А вдали чернеет мусорный ящик, и оттуда торчат две маленькие ножки в бальных туфельках…
Другая сестра, Соня, девочка шести лет,
с кудрявой головкой и
с цветом лица, какой бывает только у очень здоровых детей, у дорогих
кукол и на бонбоньерках,
играет в лото ради процесса игры.
Чуть живая мчусь я дальше в обществе притихших товарищей. Въезжаем в широкую улицу
с двумя рядами дач, оцепленных зеленью палисадников. У одной из них
играет шарманка. Девочка
с птичками раздает «счастье» желающим при посредстве черного дрозда, который выклевывает билетики длинным носом из ящика клетки. Вокруг толпятся дети. Две девочки, лет восьми и десяти, держат за руку третью, кудрявую, как
кукла, в розовом платье.
Ну да, я была девочкой
с косичками и
играла в
куклы, когда вы один ездили на извозчике… длинноволосый, довольно противный юноша, мужчина!
В другой люльке лежала старушка,
играла в
куклы и сосала рожок, а за нею присматривала маленькая девочка
с розгой; затем везли свинью, покоющуюся на розах, за нею брел оркестр музыкантов и певцов, где
играл козел на скрипке и пел осел.
— Для меня это все
куклы,
с которыми я
играю! Меня занимает в них еще та особенность, что они считают и меня
куклой, но набитой червонцами. Вся цель их добыть эту
куклу, распороть, вынуть золото и бросить оболочку.
Потом какая-то девочка
с двумя косичками ходила в маленькую школу и
играла в
куклы — это появились вы на свете божьем.
В том самом углу гостиной, где некогда притаившись любила
играть в
куклы маленькая Лидочка, теперь тоже сиживал, окруженный игрушками, хорошенький белокурый мальчик
с блестящими черными глазами, восьмилетний сын супругов фон Зееман — «Тоня», Антон Антонович II, как в шутку называли его отец и мать.